Золотые крылья: что довелось пережить в небе стюардессе из Минвод

В одной руке — ребёнок, в другой — нашатырь

В стюардессы Татьяна Мохова пошла после школы — в 1966 году. Ленинградское авиационно-техническое училище гражданской авиации закончила уже позже. Но собеседование в аэропорту проходила обстоятельное.

«Задавали вопросы на политические темы, на знание особенностей городов Кавмингруппы, по автобиографии, оценивали внешность, коммуникабельность, поведение. Потом три месяца летала стажёром на ИЛ-14»,

— делится Татьяна Мохова.

В одном из полётов бортпроводница попала в передрягу. Самолёт пролетал облако, и началась сильная тряска. Пассажирам стало плохо, кого-то рвало, другие теряли сознание.

«Мы, бортпроводники, бегали по салону, раздавая пакеты, отхаживая нашатырём, успокаивая людей. Одна женщина была без чувств, у неё на руках лежал грудной младенец, который кричал на весь самолёт. Мне пришлось взять его на руки, он притих. Но как только отдавала матери, терявшей сознание, малыш опять начинал кричать. Так и работала в том рейсе — в одной руке ребёнок, в другой пакеты, нашатырь. А подкидывало где-то на метр, едва удерживалась на ногах. Подумала тогда — всё, домой не вернусь»,

— вспоминает женщина.

Охоту не отбили

Несмотря на такое «боевое крещение», охота летать у Татьяны не пропала. Как и другие начинающие бортпроводники, обучалась в Ростове на курсах. В небе может случиться любая внештатная ситуация, надо знать всё про аварийно-спасательные средства, оборудование самолёта, используемое стюардами, уметь оказать первую медицинскую помощь, принять роды, ориентироваться в географии.

«Пока в Минераловодском аэропорту строили и ремонтировали взлётно-посадочные полосы, мы летали из Орджоникидзе (Владикавказа), Нальчика и Грозного. Аэропорт рос и крепчал, за свою историю не раз оказывался лучшим в номинации «Золотые крылья России», и сейчас воздушная гавань Кавминвод среди лучших в стране. Приходили новые самолёты — реактивный  ТУ-124, потом ТУ-154. Летать не боялись, полностью доверяя своим лётчикам-асам. Лет через семь я стала бортпроводником-инструктором и уже сама учила коллег»,

— рассказывает Татьяна Мохова.

Случаи в полётах происходили самые разные. 1971 год. Татьяна только вышла из декрета. В три часа ночи их ТУ-124 вылетел рейсом «Уфа — Минеральные Воды».

«Сидя на месте бортпроводника, я услышала странный скрежет, будто металл ломают. Выглянула в иллюминатор — ничего. На полу, у меня под ногами, лежали съёмные блоки питания. Там переливался ярко-голубым цветом небольшой шар. Первая мысль — возгорание в этих коробках? У меня на глазах шаровая молния разделилась надвое, и оба шара ушли в противоположные друг от друга стороны. Запахло гарью. Я стала стучать в кабину пилотов. Открыли не сразу — всё задымлено, запах горелого, нервные, сосредоточенные»,

— вспоминает Татьяна.

На земле самолёт встречали экстренные службы. Членов экипажа заставили писать объяснительные. Необъяснимо, но все описали событие по-разному. Лётчиков отправили в Москву на обследование, все были здоровы.

«А в течение следующих 10 месяцев командира корабля списали с лётной работы по состоянию здоровья, второй пилот умер, у бортмеханика нашли тяжёлое нарушение работы щитовидной железы, по кардиограмме у всего экипажа — нарушения работы сердца»,

— делится бортпроводница.

Небо не отпускает

Захваты самолётов террористами не раз происходили в Минводах. Татьяна рассказала об одном из таких инцидентов с участием коллеги. Командиром корабля был Леонид Самойлов.

«Благодаря слаженной работе всего экипажа, точному выполнению инструкций с земли, самообладанию и мужеству, больших жертв удалось избежать. Погиб один человечек — беременная бортпроводница потеряла малыша»,

— делится женщина.

Сама Татьяна пережила несколько неприятных часов в середине 1970-х в рейсе с командиром корабля — асом Анатолием Самойловым.

«Летели из Москвы домой, первое шасси не убралось после взлёта. Из-за такой неисправности мы не могли улететь, а потому долго кружились над Москвой, вырабатывая горючее. Пассажиры это заметили, стали возмущаться. Успокоила, придумала, что наш эшелон занят, ждём, когда освободится. Это опасная внештатная ситуация — шасси при посадке могут проткнуть днище. Обошлось без паники. Экстренные наземные службы нас уже ждали. Но едва шасси коснулось земли, что-то щёлкнуло, и всё стало на место. Приземлились благополучно»,

— рассказывает бортпроводница

Довелось и спасать пассажирку от почечных колик. Женщина кричала от боли.

«Напоили но-шпой, обложили бутылками с тёплой водой, успокоили. Колики отпустили, и женщина уснула — на полу, буквально под ногами у бортпроводниц. На земле её встретила «скорая»,

— вспоминает Татьяна.

А когда в 1978 году из Грозного возили солдат на службу в Германию, у Татьяны всегда была упаковка почтовых конвертов, которые она покупала заранее. В самолёте она раздавала новобранцам конверты и призывала: пишите письма матерям! И они писали. Потом Татьяна отправляла пачки этих писем почтой.

В 2003 году Татьяна Мохова ушла на пенсию, но ещё 10 лет работала в аэропорту диспетчером.

«Небо просто так не отпускает»,

— говорит она.